СОВЕРШЕННЫЙ ЗВУК НАВСЕГДА
он-лайновый музыкальный журнал представляет...

Амалия Родригеш

Жузе Луиш Пинту (Май 2007)

(перевод Натальи Румянцевой, г. Санкт-Петербург)

«Fado» (от латинского «фатум», судьба, которую нельзя изменить – «мактуб» по-арабски) обычно определяется как национальная музыка Португалии. Это неверно: Португалия хотя и очень маленькая страна, но португальская музыка значительно различается от региона к региону. Истоки фаду до сих пор не установлены, и, возможно, никогда не будут найдены. Различные теоретики утверждают, что оно пришло из Северной Африки, Бразилии и Аргентины, и первоначально пелось рабами или иммигрантами, как способ выражения своего одиночества, тоски по близким, невозможности вернуться в свою родную «Итаку» (по аналогии с возвращением Одиссея). Но давайте оставим эту дискуссию для историков фаду. Амалия Родригеш выразила это всё очень поэтично: «Фаду пришло с моря, огромного моря перед нами. Фаду пришло из плача по нашим морякам, которые ушли и не вернулись».

НАЧАЛО

Амалия, сама очень бедного происхождения, превратила фаду в уважаемую форму искусства и принесла его не только из беднейших районов Лиссабона в лучшие клубы города, но и в самые престижные концертные залы мира. Причины этого невероятного достижения кроются в сочетании поразительного голоса, завораживающей красоты и царственного величия. Масштаб её таланта был таков, что во время её почти шестьдесятилетней карьеры, похожей на ураган, она невольно одним своим царственным присутствием сводила всех других исполнителей к простым примерам «домашнего, любительского исполнения». Правда, после её смерти мало что изменилось – всё «новые» Амалии, хотя и пользуются экзотическим статусом на мировом музыкальном рынке, но даже и близко не приближаются к мастерству исповедуемого ими источника вдохновения.

Амалия родилась в бедном доме старого лиссабонского квартала в 1920 году, и день её рождения неизвестен. Она говорила, что «это было время черешен». Итак, это было в июле. Поскольку дата никогда так и не была согласована её родителями и родителями родителей, то она решила праздновать день рождения — когда, наконец, средства позволили отмечать праздники — два раза в июле, 1-го и 23-го.

Маленькой девочкой, чтобы помочь увеличить доход семьи, Амалия продавала фрукты на пристанях Лиссабона. Не очень интересная работа. Она любила петь за прилавком, и быстро была замечена другими продавцами, которые начали просить её спеть ту или иную популярную песню. Обладая хорошим музыкальным слухом, она добавила к своему «репертуару» некоторые танго Карлоса Гарделя, которые выучила по радио. И такая жизнь продолжалась до тех пор, пока семья не разрешила ей спеть на лиссабонских летних праздниках (Народные Марши в Лиссабоне (Marchas Populares de Lisboa) — прим. Н.Р.), когда каждый квартал приходил на конкурс с песней, которая будет исполняться на Марше несколькими сотнями человек этого квартала. Эти праздники были одним из главных событий в городе в те дни. Там она была замечена владельцем клуба фаду, который пригласил её выступать как любительницу. Большие дискуссии и споры последовали в семье — это было не то, что они хотели для маленькой Амалии. Она заслуживала выйти замуж, по крайней мере, за почтальона и стать домохозяйкой. К большому ужасу матери отец решил сам отвести её и остаться в клубе на время выступления. Там она сразу же стала сенсацией и с того времени начала зарабатывать деньги – смехотворно малое количество, но все же больше, чем приносила домой, торгуя фруктами.

Это продолжалось до тех пор, пока её не заметил один господин, который сказал ей, что за эти деньги она должна сидеть дома, а он будет оплачивать расходы (этот «господин» – José de Melo, один из первых продюсеров Амалии, см. эпизод в книге: Vitor Pavão dos Santos. Amália – Uma Biografia. Lisboa, Editorial Presença. 2005. P. 59. — прим. Н.Р.). Для того, кто понимал ситуацию, было очевидно, что её эксплуатировали — она была чем-то невиданным до сих пор в среде фаду.

Sardinheiras (Fernando Freitas - Linhares Barbosa)

ПУТЬ В МИР

Из уст в уста (в то время не было записей), Амалия из Лиссабона стала известна по всей континентальной Португалии и на островах. Начала рождаться её легенда. В это время о ней услышали африканские колонии. Португальский посол в Испании пригласил её петь в португальском посольстве в Мадриде. А поездка в Бразилию позволила ей сделать свои первые записи.

Вернувшись в Португалию, она уже стала национальной иконой. Профессиональные композиторы начали писать специально для «её голоса» и «её стиля». Она принесла с собой не только фантастический голос. Ее «легато» и «рубато», паузы и вдохновенные порывы придали совершенно новую форму Фаду и песням других жанров, которые она поет в это время, выступая в «ревю» (эстрадных представлениях со сценками и песнями), чрезвычайно популярной развлекательной форме в те дни, эквивалентной современному телевидению. В то время Фредерико Валерио сочинил для неё некоторые из хитов, которые были связаны исключительно с именем Амалии и её образом. Её фаду и другие песни мгновенно становились национальными гимнами. Это сотрудничество оказалось очень плодотворным и продолжалось более десяти лет.

Maria da Cruz (Frederico Valério - Amadeu do Vale)

Fado Amália (Frederico Valério - José Galhardo)

С этого периода Амалия начала непрерывную мировую карьеру – обычно одетой в черное, этой португальской жрице нужно было не более чем два её гитариста (четыре в более поздние годы) и занавес позади неё, чтобы покорять огромные аудитории от Бразилии до Японии и от Африки до Канады. Приглашенная петь бразильскую песню во французском фильме («Возлюбленные Тэжу») в середине пятидесятых годов, она вызвала фурор, когда фильм вышел во Франции. В результате она была приглашена в парижский концертный зал «Олимпия» в роли «американской звезды» на концерте печально известной Жозефин Беккер (говоря современным языком, для выступления на «разогреве» перед представлением «настоящей звезды»). Потрясение от Амалии было такой силы, что Бруно Кокэтрикс, директор «Олимпии», подписал новый контракт, в соответствии с которым она должна была выступить единственной «звездой». На протяжении своей карьеры она неоднократно возвращалась в этот концертный зал, так что, можно сказать, он стал её сценой-«талисманом». «Олимпия» стала настоящим началом её престижной международной карьеры.

Ворота, открытые «Олимпией», означали большие деньги, роскошные отели и лучшие из лучших известных музыкальных залов по всему миру. Амалия неизбежно начала продвигаться в более изысканные слои общества. Как умная женщина, она быстро усвоила новые манеры, приобрела новые вкусы и выучила другие языки — и другие виды музыки (во время его пребывания в Испании Орсона Уэллса однажды спросили, кто является величайшим исполнителем фламенко того времени; он ответил, что эта певица живет в Португалии и её зовут Амалия).

Parecito Faraón (Flamenco в исполнении Амалии Родригеш)

Карнеги-холл, Голливуд Боул, Театр на Елисейских Полях, Санки в Токио, Канесау-ду-Риу, Терме ди Каракалла, Систина, Херотику Аттикус, Ил Лирико ди Милано, Тель-Авив, Бейрутский собор, и так далее, и так далее. Как странствующая королева, она редко остается в Лиссабоне, где присутствует лишь на гала-концертах и благотворительных шоу — португальские менеджеры больше не могли себе позволить её расценки.

ПОСЛЕДУЮЩИЕ ГОДЫ

Теперь легенда Амалии была в полном разгаре. Как и в любой серьезной легенде, самые невероятные истории появлялись в заголовках прессы и развлекали завсегдатяев португальских кафе: будто бы есть тоннель, который связывает её роскошный дом с кабинетом диктатора Салазара, чтобы она могла петь только для него; с другой стороны, она сотрудничала с коммунистами; два самых важных банкира страны были её любовниками; некоторые считали, что она была лесбиянкой; что она унаследовала все драгоценности изгнанного итальянского короля Умберто и отдала их бедным вдовам города Назаре. Все эти истории, а также новости о её успехах по всему миру, удерживали её имя в заголовках почти ежедневно. Её двухнедельное турне по России в самый разгар холодной войны звучало как сценарий Джона Ле Карре, включая секретные переговоры (в Париже) для получения необходимых въездных виз в Россию для неё и её сопровождения. В разгар её звездной карьеры она просто не будет ничего комментировать.

Её личная жизнь очень мудро оставалась в тени. Она была замужем дважды. Первым мужем был гитарист Франсишко, который в итоге потребовал, чтобы она сделала выбор между ним и своей карьерой. С её вторым мужем, Сезаром Сеабра, она познакомилась и сочеталась браком в Рио-де-Жанейро. Наверное, потому, что Сеабра согласился стать просто «мужем Амалии Родригес» и редко появлялся на сцене шоу-бизнеса, их союз продлился вплоть до его кончины в середине девяностых годов. Она так и не стала матерью, и это была деликатная тема; она лаконично роняла: «этого просто не случилось». У нее было огромное число поклонников среди геев и лесбиянок, что впоследствии добавило необоснованных слухов о её сексуальности. Ей нравилось поклонение известных (а также анонимных) лесбиянок из богемных кругов Лиссабона. Гей-сообщества, от интеллектуалов до трансвеститов, все представляли собой постоянную преданную толпу поклонников. Всё это доставляло ей огромное удовольствие.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Амалия продолжала петь до 1995 года по всему миру и в это время, чаще всего, в Португалии. Только артистка с такой харизмой могла еще двадцать лет заполнять концертные залы, выступая с заметно ухудшившимся голосом. Тем не менее, то, что осталось от её великолепного голоса, теперь насыщенное глубокими тонами и таинственной тенью, не потеряло своей искренности и завораживающей способности. В этот период на её концертах зрители порой получали только намеки на то, какой была великая Амалия в период расцвета ее роскошного голоса. Новое поколение, которое никогда не видело её живой, но слушало её записи, шло к ней на концерты, чтобы отдать дань уважения.

В 1989 году по случаю 50-летия её карьеры президент Португальской Республики устроил для нее большой праздник. Начиная с монументальной выставки её памятных вещей, сценическиех нарядов, фото, видео, наград, до специального вечера в «Колизее», где она получила высшую награду страны перед аудиторией политиков, артистов и простых людей. Она плакала, и зрители плакали вместе с ней.

В последующие годы она получала бесконечные награды, дань уважения и восхищения, почести со всего мира, из которых «Орден Почетного Легиона», полученный от президента Франции, был наиболее важным. Её престиж никогда не был бóльшим.

И вот Амалия стала своего рода «Матерью Нации». Каждый год, 23 июля, жители Лиссабона приходили сотнями на её улицу, и перед её трехэтажным домом пели её песни и «С Днем Рождения». Она выходила на балкон, «удивленная», с широко распахнутыми руками, благодарила и благодарила вновь, пока не наступал вечер. На её 70-летие мэрия Лиссабона предложила горожанам собраться на красивой, полностью освещенной площади в центре города на вечер в её честь. Не совсем понимая, что происходит, она приехала в открытом лимузине, и тысячи людей с цветами встречали её. Мэр Лиссабона вывел её на балкон прекрасной ратуши, чтобы она могла приветствовать обожающую её толпу. С этого дня она получала на дни рождения огромный букет цветов, посылаемый в её дом мэрией Лиссабона.

На 75-летие ритуал перед её домом повторился. На этот раз социалистический президент Мариу Суареш лично присоединился к ликующей толпе. С балкона она пригласила его в дом. За ним последовала толпа политиков, а также несколько съемочных телевизионных групп. Празднование продолжалось до самого утра.

После её последнего выхода на сцену в 1995 году, когда Лиссабон был выбран культурной столицей Европы, Амалия поняла, что она больше не может выступать. Её голос был слишком слаб, её энергия иссякла. На том выступлении ей пришлось попросить стул, чтобы продолжать концерт. Она наверняка догадалась, что публика почувствовала её боль. Финальные овации были дольше, чем когда-либо прежде, так как все знали в тот момент, что это был её последний выход на бис.

Её последним путешествием была поездка в Париж, чтобы получить дань признательности от «Французской Синематеки». После этого она затворилась в своем доме. Когда погода была теплее, она проводила неделю или около того в своем загородном доме на скале, в трех часах езды от Лиссабона, с видом на огромное море, которое когда-то стало источником её вдохновения.

Но мучения, испытываемые от неспособности петь, скоро положили конец её жизни. 6 октября 1999 года она была найдена мертвой в своем доме в Лиссабоне. Избирательная кампания, бывшая в самом разгаре, была прервана, и правительство объявило трехдневный траур. Её похороны привлекли такое количество людей, которого не видели со времен первого дня апрельской революции 1974 года, и она была удостоена награды, которой до этого удостаивались только главы государства. В течение двух дней её тело торжественно покоилось в одной из центральных церквей Лиссабона, чтобы люди могли проститься с ней. В настоящее время её останки погребены в Национальном Пантеоне (был принят специальный закон, позволяющий ей покоиться там, т.к. до того Пантеон был открыт только для мужских фигур португальской истории).

ЗАПИСИ АМАЛИИ

Несмотря на огромный каталог альбомов, составляющих бесценное наследие её искусства, только те, кто был хотя бы на одном из её концертов, знают магию этой исключительной артистки. Только те, кто видел её живой, знают магию Амалии. Гаснет свет, глубокая тишина опускается на театр. Когда поднимается занавес, её гитарист играет минут десять некоторые вариации на классической португальской гитаре, чтобы создать нужную атмосферу в ожидании её появления, когда она медленно выходит из задней части сцены на передний план, чтобы поблагодарить зрителей за бурные аплодисменты. Тогда она может свободно импровизировать с гитаристами, исполняя по-разному одну и ту же песню каждый вечер в зависимости от настроения, и в зависимости от реакции публики она будет меняться и менять свой репертуар. Гитарист мог гармонично следовать за ней, такова была «химия» взаимодействия между ними. Иногда она могла включать слова из одной песни в другую, и наоборот. Довольно часто она отвлекалась от исходной структуры песни, чтобы плавать или свободно летать, изобретая новую песню, только затем, чтобы в фантастической гармонии вернуться к оригинальной мелодии. В эти моменты публика совершенно сходила с ума. Этого нет в студийных записях Амалии.

У артистки, чья карьера охватывала более 50 лет непрерывной концертной деятельности, неизбежно менялся голос через разные этапы и тона. Её юный голос был невероятно богат, но, вероятно, слишком резок. Казалось, что у неё еще не было полного контроля над его спектром и уровнем громкости.

Первая запись Амалии в студии произошла в Рио-де-Жанейро в 1945 году на записывающей студии «Континентал». В то время у нее уже был ряд «хитов» в Португалии, но делать записи не разрешал её менеджер из опасения, что если записи станут доступны, то люди не будут приходить на её концерты. Из этого периода есть абсолютная классика – «Ай, Моурария» (она будет возвращаться к этой песне несколько раз, как в студии, так и на концертах). В течение следующих десяти лет, с еще очень молодым голосом, она записала большое количество хитов, специально созданных для неё Фредерико Валерио, который был самым важным композитором первого этапа её карьеры. Валерио был первым композитором, который понял её голос и художественную чуткость.

В середине пятидесятых годов голос Амалии начал созревать, и она почувствовала, что ей нужно выйти на другие музыкальные территории. На звукозаписывающей студии «Коламбия» она записала несколько классических бразильских песен-самба, испанские фламенко и мексиканские ранчерас в дополнение к новым португальским хитам, таким как «Куимбра», «Португальский дом» и «Лиссабону не быть французским».

В 1957 году её первый концертный альбом, записанный в «Олимпии», появился в продаже. Это было свидетельством её завоевания парижан. Следующим шагом было трудное испытание на принятие её «левым берегом» эстетствующих и требовательных зрителей парижского «Бобино». Её успех был огромным, и в 1960 году вышла еще одна запись «живого» концерта «Амалия в «Бобино». На этом концерте было два памятных исполнения: «Калунга» и «Луна, лунный свет». Эти две песни были намеком на то, каким станет её голос.

Шестидесятые годы были, несомненно, самыми важными годами всей карьеры Амалии. В эти годы она закрепила свою репутацию одной из самых восхитительных певиц в мире (в те времена еще не родилось понятие «мировой музыки»). Три фактора способствовали этому. Её голос достиг безупречной зрелости, и её творчество только и ждало, чтобы быть полностью освобожденым. Кроме того, она встретила Алена Улмана который, понимая, что она на пике, позволит ей вступить в совершенно новую эпоху и стиль фаду. Амалия была в апогее своей красоты.

В 1962 году в течение нескольких вечеров в Лиссабоне Амалия вместе с гитаристами за чаем начала репетировать новые фаду, сочиненные Улманом на тексты величайших португальских поэтов. С этой пластинки без заглавия, но в целом известной как «Бюст», только с фотографией её бюста на обложке, фаду пережило крупнейшую революциию. Среди десяти треков, все отличного качества, по крайней мере, две незабываемые песни в истории фаду – «Отрешение» и «Люди, которые стирают в реке». Буквально невозможно слушать каждое из этих двух фаду, не чувствуя дрожи во всем теле.

В 1960-е годы Амалия получала огромное количество мелодий от самых разных композиторов, а также поэтических текстов, посылаемых ей большими и второстепенными поэтами. Она ездила в Лондон, и (да-да, на «Abbey Road»), она записала за один день еще одну историческую пластинку «Амалия для вашего удовольствия». На этой пластинке всё её великолепие явлено в треке «Я хотела бы спеть тебе фаду».

В 1965 году еще одно сотрудничество с Аленом Улманом привело к появлению пластинки «Португальское фаду», также ставшей классической. Хотя она включила некоторые испанские песни и пересмотрела раннюю классику («Ай, Моурария»), здесь два шедевра: «Португальское фаду» и «Чайка».

В том же году дирижер Норри Парамор, очарованный её голосом, пригласил её записать серию американских классических песен. Альбом, названный «Американские песни» (к сожалению, переименованный в «Амалия на Бродвее» для распространения в Европе), содержал превосходные версии песен «Лето» («Summertime»), «Кто купит» и «Близость к тебе».

Тем не менее, Амалия может восприниматься и как часть других миров португальской музыки. Она любила народные песни из отдаленных деревень, ту музыку, которую слышала в своей семье. Из разнообразного народного репертуара бедных провинций она записала с оркестром три пластинки (в 1966, 1971 и 1972 годах — прим. Н.Р.), которые тоже станут классикой — «Амалия поет Португалию», которые включают две песни захватывающей красоты: «Дон Солидон» и «Там будет Серпа, там будет Моура». Эти песни были включены в репертуар её исторического сезона в Америке, в Голливуд Боул и в Карнеги-холле в сопровождении оркестра Андре Костелянеца.

До конца шестидесятых годов она записала несколько альбомов, некоторые на французском языке, где она исполнила известные песни Жилбер Беко, Шарля Азнавура и Адамо. Некоторые из французских песен были сочинены специально для нее.

В 1968 году американский тенор-саксофон виртуоз Дон Баэз посетил Лиссабон и пригласил её записать некоторые из её классических фаду дуэтом, исполняя на саксофоне партию традиционной португальской гитары. В результате это привело к появлению изумительного альбома (с подходящим названием «Встреча. Амалия и Дон Баэз»), а её голос был на абсолютном пике диапазона, силы и цвета.

Ай, Моурария (Амалия Родригеш и Дон Баэз)

Семидесятые годы отмечены неумолимым снижением голосовых возможностей Амалии. Тем не менее, в 1970 году она записала пластинку «Каким голосом», её последнее значительное сотрудничество с Аленом Улманом, высокое достижение, завоевавшее награды в нескольких странах, с главным призом в Италии, где она получила награду «Критики итальянской звукозаписи». Ее голос был всё еще волшебным, но уже сказывался 50-летний возраст. Три или четыре трека были переписями ранних записей. Интересно посмотреть, как она использовала свой взрослеющий голос для более глубокого исполнения. Для того, чтобы приспособить гитары к этому голосу, гитаристы создали совершенно новый звук; это было еще одним достижением, открывшим новые дороги для новых поколений гитаристов.

В результате настоящей «Амалия-мании» в Италии вышли три альбома. Один – запись живого концерта «Амалии в Театре» (концертный зал Sistina в Риме, 1977 г.), другой «Страна, которую я люблю» (1973 г.) и третий «Амалия в Италии» (1974 г.), студийные записи, где она спела классику неаполитанского фольклора. Запись концерта «Амалия в театре» служит фантастическим свидетельством невероятной «химии» взаимодействия между Амалией и её публикой; все пели вместе в конце.

Есть запись живого концерта в Японии, в 1971 году, в Санки-зале — она такая же захватывающая, как итальянский концерт, где эмоции традиционно сдержанной японской аудитории зашкаливают. Из этого же периода есть и живая запись в зале Канесау в Рио-де-Жанейро – «Амалия в Канесау», где она выбрала более легкий репертуар, умело адаптированный к её голосу того периода.

В восьмидесятые годы, по-прежнему полная художественной чуткости, но с уже предающим её голосом, Амалия все же смогла сделать два важных альбома: «Песни на древнем языке» (1977 г.) и «Слеза» (1983 г.). Это была высокая поэзия, но Улман, не имея источника вдохновения, каким был её великолепный голос, не творит для неё так же регулярно, как раньше (противник режима Салазара, он был выслан из Португалии, жил во Франции – прим. Н.Р.). Её главный гитарист (гитарист и композитор Carlos Gonçalves — прим. Н.Р.) сочинил её последние успешные произведения, которые мы слышим на двух этих альбомах.

В 1990 году вышел последний альбом авторских фаду ( «Одержимость» — прим. Н.Р.) на лирику лучших поэтов. Это была блестящая работа, выполненная с помощью того, что осталось от великого голоса. Позже, в конце девяностых годов, на её звукозаписывающей студии были обнаружены старые записи 1960-х годов. Это были треки, исключенные из более ранних альбомов. «Тайна» (1997 г.) по-прежнему показывала Амалию в период её расцвета.

АМАЛИЯ В КИНО

Неизбежно, в результате её огромной популярности, Амалия была несколько раз приглашена для участия в фильмах. Что касается художественных фильмов, они были весьма сомнительного качества. Но поскольку там была она, и она пела, они имели большой успех у публики.

Её первое появление на экране состоялось в 1947 году в фильме «Черные плащи» («Capas Negras»), душещипательной мелодраме, очень популярной в то время. В последующие двадцать лет она будет присутствовать в десятках фильмов, в большинстве случаев играть роль, иногда просто петь. Однако не было ничего, действительно заслуживающего внимания.

Fado Eugénia da Câmara (Raul Ferrão - Pereira Coelho)
из фильма режиссера Leitão de Barros «Vendaval Maravilhoso» («Чудесный ураган»)

Среди тех фильмов, которые оказали решающее влияние на её карьеру, был фильм «Возлюбленные Тэжу», посредственный французский фильм Анри Вернеля, где она снялась вместе с Даниэлем Желаном.

В фильме она поёт «Черную лодку», первоначально бразильскую песню, которую она превращает в глубокий плач. Эта песня сделала её популярной во Франции, и результатом стало её первое появление в парижской «Олимпии».

В 1965 году она закончила свою кинематографическую карьеру претенциозным фильмом франко-португальского производства «Очарованные острова», который имел успех.

Много лет спустя, в начале 1990-х годов, она появилась в качестве гостьи в фильме Вима Вендерса «До конца света»: там её можно увидеть в эпизоде в качестве неизвестной женщины, которая садится в лиссабонский трамвай.

АМАЛИЯ на DVD

Бóльшая часть записей концертов Амалии низкого качества. В первые годы её выступлений или в период апогея документальные видеосъемки тех событий были очень редкой практикой. Большинство профессиональных записей, доступных сегодня на DVD, сделаны в те времена, когда её голос стал хуже. Даже то, что доступно сейчас на YouTube, в основном едва приемлемо, мягко говоря. Тем не менее, DVD «Искусство Амалии» представляет неплохой портрет её как артистки. Этот диск вышел к празднованию 50-летия её карьеры. В Португалии вышла полная пятичасовая версия (она была показана по телевидению в течение пяти вечеров). Для международного рынка телевизионный фильм был сокращен до 90 минут в коммерческих целях. В результате упорной работы португало-американского режиссера Бруно де Алмейда было собрано более 150 часов документальных съемок с разных телевизионных студий всего мира. Это по-прежнему лучший доступный документ об Амалии.

Для DVD «Амалия в Японии» она был снята на пленку в середине 1980-х годов, уже после расцвета; этот диск далек от её живого альбома, записанного в Осаке за пятнадцать лет до этого. Но это всё еще важный документ, захватывающий магией её взаимодействия с аудиторией.

DVD «Амалия в Нью-Йорке» был записан в начале 1990-х годов. Ее голос уже ухудшился, но опять же, это отличное свидетельство её обаяния. Перед космополитичной аудиторией (она обращается к публике на разных языках, когда слышит просьбу исполнить ту или иную песню), она здесь, теперь в возрасте за 70, по-прежнему удерживает публику в эмоциональном двухчасовом напряжении.

Полезные ссылки

Amália Rodrigues (Блог, посвященный Амалии Родригеш)

Videos of Movies, Concerts and Documentaries of Amália (Записи Амалии)

Amália Rodrigues e o cinema (Амалия и кино)

Museu do Fado (Персоналии Фаду на сайте, посвященном фаду)

Поделиться в социальных сетях: